.ВОРОБЬЕВ: Здравствуйте, это «Особое мнение», совместный проект радиостанции «Эхо Москвы» и телекомпании, Константин Ремчуков, главный редактор «Независимой газеты», традиционно, по вторникам. Сегодня была поставлена точка, или многоточие, или точка с запятой, - как угодно, - в деле скандально-известном бывшего начальника главного Следственного управления СКП Дмитрия Довгия – он получил 9 лет лишения свободы по обвинению в получении взятки в 750 тысяч евро. Надо сказать, что суд проходил с участием Коллегии присяжных. И присяжные признали его виновность. Вообще сейчас все помнят, что Довгий обвиняется в получении взятки - такой очень большой взятки, но как-то мало кто уже вспоминает, с чего все это дело началось – помните, он был уволен, долго протестовал против законности или незаконности этого увольнения, подал иск к своему начальнику, Быстрыкину, и потом эта история как-то взмылилась. За день до начала рассмотрения этого иска появился другой, уже против Довгия, и история скатилась на получение взятки, - о предыдущем уже все забыли, что это, как вы считаете? Считаете ли вы это обычным совпадением - увольнение с работы, вчинение иска к начальству и обвинение в получении взятки в 750 тысяч евро? Как вообще вы оцениваете это дело?
К.РЕМЧУКОВ: Какой хороший вопрос. Я хочу сказать, что для меня дело Довгия - я его, по крайней мере ,близко и внимательно держу в поле зрения, - началось не с того , как его уволили, или иск он вчинил Бастрыкину по поводу неправильности, а с того момента, когда он дал интервью Хинштейну, содержательное интервью, в котором он утверждал, что дело против Сторчака, зам.министра финансов , и дело против Бульбова, это заместитель Госнаркоконтроль, - он фактически сформировал. Поскольку на ранних стадиях задержания, с последующим арестом этих чиновников, именно Довгий был человеком, который принимал это решение. А потом в интервью Хинштейну в «Московском комсомольце» он говорит о том, - я сейчас деталей не помню, но суть следующая - что якобы нужно закрыть Бульбова. Не знают, как сделать. Заходит начальник собственной безопасности, генерал-полковник такой-то, и якобы говорит – давайте закроем его в рамках дела по поводу - уже открытого уголовного дела - по поводу милиционеров, занимающихся незаконной прослушкой. А он говорит – Так он же не имеет к этому отношения. И якобы те говорят – не имеет отношения? Какая разница? Мы в рамках этого дела его задержим, проведем обыски, потом что-нибудь нароем, а потом что-нибудь придумаем. Я помню, что меня поразил ранг людей, открыто в газете называющих имена и содержание фактически преступления по двум достаточно громким делам.
А.ВОРОБЬЕВ: Ну, это первый признак того, что идет аппаратная борьба?
К.РЕМЧУКОВ: Это признак того, мне кажется, - то есть, компромат есть на всех: взятка ли, подкуп, - все эти вещи, - что его избирательным образом пускают в дело, и дают 9 лет, как только человек начинает выбиваться из системы, как только он начинает засвечивать методы работы системы. Я беседовал с некоторыми очень высокопоставленными людьми, даже страшно подумать, как они высокопоставленны, и с таким либерально-демократическим удивлением пытался понять - у нас был доверительный разговор - Скажите мне, разве возможно в какой-либо стране мира, включая Филиппины, чтобы публикация интервью, в котором действующий депутат Госдумы и действующий генерал-лейтенант рассказывают про вот такую процедуру создания уголовного дела, и чтобы это было без последствий? Сначала этот высокопоставленный, или очень высокопоставленное лицо сказало – ну, что реагировать на каждую публикацию? А потом, когда я выпил, я вернулся к этой теме, говорю - Я рискую испортить наш замечательный ужин, но хочу все-таки понять, - вы действительно считаете, что публикация не анонимного журналиста, - все признаки «черного пиара» мы знаем – это конкретные люди, в принципе, это уголовно-наказуемое обвинение – все, что они говорят, - и вы не реагируете на это? И после этого целый день все каналы телевидения об этом не сообщают, и общество поляризовано, что у нас фабрикуются дела? Он сказал – ну, в принципе да, но очень плохо, что выносят сор из избы. И вот это представление об «избе» спецслужб, оно по-прежнему, кажется, чрезвычайно… то, что меня поражает – это «изба» - не вынеси он сор из избы, глядишь, не было бы и девяти лет. Это же очень сильный урок другим ребятам, которые это знают. А то, что присяжные признали, что он взял – хотя, я помню, когда возникло это дело, было очень интересно: взяли человека, который сказал, - могу ошибаться, но как у меня осталось в памяти, при этом я помню, этому высокопоставленному человеку это говорил, и он не оспаривал - взяли человека с деньгами, которые, якобы, он нес ему. А Довгий, зная методы работы спецслужб, когда вошел в клинч системы, он не выходил из дома. Потому что выйдешь из дома – тебе 3 грамма героина подбросят, бросят бомжа под колеса и создадут уголовное дело об убийстве человека. Все опытные люди знают, что как только ты вступаешь в клинч с системой, ты должен быть предельно осмотрительным. Потому что провокация становится сильнейшим инструментом вытаскивать из берлоги. И вот он сидел дома, а его арестовывают, потому что кого-то взяли, кто ходил по улице - вот это был вопрос.
http://www.echo.msk....no/602221-echo/
Тема закрыта
